Интервью руководителя первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по Воронежской области Гурова М.В. порталу "36on.ru"
Максим Гуров о работе в полиции, руководстве отделом СК и задержаниях депутатов
Интервью с руководителем второго отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по Воронежской области.
Максим Гуров, руководитель второго отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по Воронежской области, дал интервью порталу 36on.ru. Полковник юстиции ответил на вопросы о том, каково это – быть главным следователем отдела, стало ли меньше коррупции за время его работы в правоохранительной системе, насколько хороша доказательственная база по таким громким уголовным делам, как дела бывшего вице-мэра Алексея Антиликаторова и экс-ректора ВГТУ Сергея Колодяжного.
Также представитель Следственного комитета рассказал о «массовой зачистке» воронежских депутатов, самых хитрых схемах в налоговом мошенничестве и про то, как сыщики отключают мысли о преступниках, когда приходят вечером домой.
Максим Вячеславович, мы знаем, что до работы в Следственном комитете вы некоторое время трудились в воронежской полиции. Чем Вы занимались тогда? В чем разница между прошлой и нынешней профессиями?
– Род и вид деятельности в полиции был идентичен тому, что и в Следственном комитете. Но следователи МВД расследуют свои составы преступлений, а следователи СК – свои, они чуть-чуть другие и их побольше. Вот и все, разница только в этом.
Почему решили перейти из МВД в СК?
– Как таковой причины для перехода у меня не было, просто смена сферы деятельности. В свое время для себя я искал что-то новое, чтобы расти, расширять свой кругозор в профессиональной сфере.
Не пожалели ли вы, что ушли из полиции?
– В принципе, нет! С точки зрения профессионального совершенствования – абсолютно не жалею, что перешел в другую систему следствия.
Если сравнивать эти два места работы, то какие плюсы и минусы вы могли бы назвать?
– Сложно назвать плюсы и минусы. Это то же самое, что работать корреспондентом в одной редакции, а потом перейти в другую. С точки зрения зарплаты, да, может, и есть какой-то плюс, но по факту идет выполнение одной и той же работы. У следователя все его обязанности узко определены законом, что в Следственном комитете, что в органах полиции. И ответственность такая же. Абсолютно! Единственное отличие в том, что СК расследует более тяжкие преступления – против личности, а также коррупционные преступления. В этом лично для меня плюс. Дела масштабнее, расследовать становится интереснее.
Какие дела за всю вашу карьеру были самые сложные в раскрытии и почему?
– Я не буду называть конкретные дела, каждое из них по-своему сложное по ряду причин: будь то необходимость сбора достаточных доказательств, или противодействие следствию, нежелание идти на контакт, или давность имевших место событий – в каждом случае все индивидуально. По своему опыту могу сказать, что наиболее сложные – это преступления экономической направленности, которые были совершены с использованием мошеннических схем в сфере гражданско-правовых отношений. Например, это может быть использование фальшивых документов. А если это еще произошло очень давно, а не вчера и не сегодня, из-за чего приходится возвращаться на несколько лет назад, перебирать тонны документов, допрашивать лиц, ранее занимавших те или иные должности… Это никому бы не понравилось. Именно поэтому данная категория преступлений самая сложная в раскрытии и доказывании.
Раскрыли ли вы эти дела до конца? Получили ли виновники по заслугам?
– В делах, которые расследовались под моим контролем, я максимально уверен. Да, я считаю, что все они раскрыты до конца. И виновники получили заслуженное наказание. Если суд счел вину доказанной и вынес приговор, это значит, что мы неплохо поработали.
Стало ли больше или меньше коррупции за то время, пока вы работаете?
– Безусловно, одной из главных задач следственных органов СК является противодействие коррупции. В прошлом и текущем году следователи СК при взаимодействии с оперативными подразделениями эффективно сработали при выявлении и расследовании таких преступлений. Но могу точно заявить, что раскрываемость по этой линии повысилась. Это факт.
Можно ли побороть коррупцию полностью или значительно снизить? И какими способами?
– Опыт показывает, что пока мы не победили коррупцию. Хотя государство применяет серьезные наказания за это, ужесточая контроль над деятельностью чиновников и одновременно присматривая за их доходами, расходами. Я думаю, что государство в этом направлении многое делает, но все равно люди находят какие-то лазейки, либо просто не боятся той ответственности, которая сейчас предусмотрена за коррупцию. Это зависит еще и от степени преступления, от квалифицирующих его признаков и самое главное – от размера самой взятки.
Ваш отдел занимался расследованием коррупционных дел, фигурантами которых стали бывший вице-мэр Алексей Антиликаторов и экс-ректор ВГТУ Сергей Колодяжный. Эти дела стали, наверное, самыми громкими за последнее время. Сейчас их рассматривают в суде. Как вы думаете, насколько хорошая доказательная база по этим делам была собрана?
– По-моему мнению, была собрана достаточная доказательная база по этим двум делам. Мы максимально поработали над сбором улик, а итоговый результат уже зависит не от нас, а от того, какой приговор вынесет суд. По крайней мере, направляя эти дела прокурору для утверждения обвинительного заключения, я был полностью уверен в том, что справедливость восторжествует, и виновники получат по заслугам. Посмотрим, какой результат будет по итогам судебного рассмотрения.
В Воронеже последнее время участились случаи задержания чиновников и депутатов: Бавыкин, Кудрявцев, Провоторов. С чем связана такая «зачистка»?
– Я бы не назвал это какой-то массовой зачисткой. Мы работаем лишь с теми материалами, что имеем. Это документы, которые нам предоставляют оперативные службы, заявления от граждан, которые обращаются в Следственный комитет России, сообщают о правонарушениях со стороны депутатов и чиновников. В последнее время люди, проявляя гражданское правосознание, стали чаще обращаться с жалобами, а мы обязаны реагировать на каждое обращение. Последующий результат вам известен.
Ранее, с 2016 по 2019 год, вы возглавляли третий отдел по расследованию особо важных дел, который работает с налоговыми преступлениями. Что вы можете рассказать о том времени? Какими наиболее резонансными делами тогда вы занимались? Какие схемы, по вашим наблюдениям, чаще всего использовались при совершении налоговых преступлений?
– О каких-то конкретных делах мне не стоит говорить, потому что это подразделение, которое я на данный момент уже не возглавляю. Но могу точно сказать, что получал удовольствие, когда работал руководителем этого отдела, должность мне очень нравилась. Привлекала своя специфика расследования уголовных дел. Ключевой момент – это результат расследования, когда в бюджет возвращаются похищенные оттуда денежные средства. От поиска скорейшего результата появлялся некий азарт в ходе расследований, была конкретная цель, к которой уверенно двигались. Если говорить о схемах совершения налоговых преступлений, то с этим сложнее. Каждый год преступность видоизменяется, появляются более изощренные формы. Но в основной своей массе – это мнимые сделки, связанные с фиктивным составлением документов о приобретении товаров и услуг, оказанием работ, которые предполагают под собой минимизацию налогообложения. Что касается самого резонансного дела, то это случай на 86 миллионов, которые затем были добровольно погашены и возвращены в казну Российской Федерации.
Теперь более личные вопросы. Максим Вячеславович, Вы женаты? Есть ли у Вас дети? Предполагаем, что Вы проводите слишком много времени на работе, как Ваша жена к этому относится?
– Да, я женат. У меня две дочери подросткового возраста. Жена к моей службе относится с пониманием. Я надеюсь, по крайней мере. Она давно уже привыкла и к моей профессии, и к службе, поэтому терпит все эти минусы, которые легли на ее хрупкие плечи.
Любите ли Вы смотреть русские сериалы про следователей и оперативников? Какому персонажу Вы больше всего симпатизируете, а какой Вас, наоборот, раздражает?
– Нет, вообще не люблю и не смотрю. Мне этого всего вполне хватает и на работе, поэтому, когда прихожу домой, мне нужно спокойнее проводить время, а не смотреть сериалы про следователей.
Есть ли у Вас какие-то хобби и увлечения, помимо работы? Как любите проводить свободное время? Как расслабляетесь и разгружаете голову при мыслях о преступниках?
– Хобби тоже нет, не буду лукавить, потому что для каждого хобби нужно определенное время. Единственное, что мне очень сильно нравится – это ездить на природу. Нахождение на природе дарит душевный покой и заряд бодрости. Стараюсь не упускать возможность выехать из города с семьей или друзьями. А по поводу того, как отвлекаюсь от мыслей про преступников, которых поймали, то я закрываю эту дверь у себя в голове, стараюсь полностью все это обрубить, когда прихожу домой, чтобы на моих родных и близких все это не вылилось. Тот негатив, который порой проходит сквозь меня, не должен никоим образом передаваться близким людям. Стараюсь отключаться вечером, когда выхожу с работы, и опять включаться утром при возвращении в свой кабинет. Это тяжело, но необходимо, с годами это уже стало приобретенным навыком. Еще сон помогает хорошо, общение с друзьями на какие-то отвлеченные темы, либо решение бытовых, домашних вопросов, велосипед. Правда, я не так часто на нем катаюсь, но, бывает, вечерком могу съездить, развеяться.
От редакции
25 июля с 2014 года в России отмечается День сотрудника органов следствия. Редакция портала 36on.ru поздравляет Максима Гурова и всех, чья деятельность связана с работой в Следственном комитете и следственных подразделениях МВД и ФСБ, с профессиональным праздником.